Потому, что снег летит вертикально вверх;
Потому, что не будет выше, смелее и слаще.
Потому, что жизнь легко перешла на бег,
Мы бежим друг от друга — и дальше, дальше...
[NIC]Nonne[/NIC][STA]Ash[/STA][AVA]http://s017.radikal.ru/i426/1604/d9/db90a1aff240.png[/AVA]
Вокруг тьма, хотя глаза открыты. Но так же есть и свет, крохотные и далекие проблески, едва заметные. Тяжело и тесно, душно и затхло, жарко и влажно. Очень тихо. Её собственное дыхание и биение сердца ужасающе громкие. У неё есть тело, но оно шевелится с трудом, придавленное чем-то. Есть ли смысл пытаться выбраться?
Тихо не только снаружи, но и внутри. И в этой тишине появляется звук. Нон.
Нон. Её имя - глухой звук колокола. Именно оно гудит в голове, не оставляя места ни единой другой мысли. Она – Нон, она – кто-то. Она жива. Имя это суть, предназначение, судьба. Сгинуть в темноте – не её судьба.
Вздох резкий, в полную грудь, и яростный рывок вперед. Руки откидывают что-то, ноги находят опору – и вот внешний мир принимает в себя это рожденное дитя. Она стоит на четвереньках, судорожно вдыхая. Привычный кисло-сладкий воздух теперь горчит, но он куда более свеж. Сквозь зажмуренные веки проникает свет. Он теперь везде. Целое море света, целый мир. Нон робко открывает глаза и видит свои грязные, израненные, маленькие ладони.
Колокол в голове вторит сам себе, мысли усложняются, память просыпается из забвения. Эти руки маленькие, но привычные оружию. Если ты безоружен – ты уже мертв, война не щадит никого. Да, война. Вокруг была война, она была на войне, мелькали люди и кони, все кричали, еще живые и уже умирающие, пыль стояла столбом, а потом, потом...
Голову пронзает боль. Нон вскрикивает и упирается лбом в пепел, заменивший землю. Да, она помнит. Крик сменяется тихим подвыванием. Она помнит зарево, помнит людей что бежали, забыв о вражде тогда, когда забывать о ней было уже слишком поздно. Теперь уже всё поздно. Подвывание переходит в прерывистые вздохи-всхлипы. Хотя слез не было, тело сотрясали горе и ужас. А еще совершенно не хотелось подниматься.
Но силы как-то находятся и чтобы сесть, и чтобы встать.
Она стояла на поле битвы, и ей нечего было защищать. Не из-за кого было бежать, сражаться, делать хоть что-то. Не было смысла подниматься на ноги - хотя Нон сделала это - и куда-то идти. Вокруг нее простиралась целая долина мертвецов. И то, что загораживало свет – стоит это признать – было несколькими сваленными вместе телами. Уже не важно, своих или чужих.
Пепел и пыль покрывали кожу и одежду плотным, равномерным слоем. Ну, она у нее хотя бы была, кожа. Нон не могла сказать, кто окружает её, не могла узнать ни единого лица – потому что лиц не было.
Несколько глубоких вздохов и она смогла проглотить образовавшийся в горле ком. Жажда, голод, слабость и боль – всё было с ней, потому что она жива. Было бы глупо и бессмысленно остаться здесь и присоединиться к сомну покойников. Ну уж нет, ни за что. Надо выбираться отсюда.
Обыск трупов не дает хоть чего-то, что помогло бы сориентироваться в пространстве, хотя несколько полезных мелочей в итоге оказываются полезны и отправляются по карманам. Она перебирает несколько мечей, пока не находит тот, что не слишком тяжел. Увы, вокруг не попадается чего-то еще.
Нон не помнит, как ориентироваться, Нон вообще не по этому делу мастер, так что указатель пути только один как вариант – густой синевой вверх стремится, портит зеркальную гладь неестественно чистого и яркого неба. Вряд ли она когда-либо видела его таким до этого момента. Не удивительно, после случившегося…
Она шагает вперед упрямо и долго, держась дыма по левой руке, хотя миновать разбросанные везде препятствия ни черта нелегко. Чаще приходится смотреть на землю, чем на то, что впереди. Именно поэтому Нон, даже не пытавшаяся засечь прошедшее время, оказывается не готова к тому, чтобы поднятый к горизонту взгляд выцепил сбоку силуэт. Сердце падает куда-то в пятки и решительно отказывается возвращаться на исконную позицию. Медленно разворачиваясь, она не знает, чего хочет, в голове не единой мысли.
Увиденное не оказывается галлюцинацией или игрой света и теней. Ну, наверное. Горло царапает не вырвавшийся на волю крик, Нон сначала пролетает пару шагов на встречу и только потом резко замирает. Кто сказал, что это не враг? И хотя смысла в войне больше не было, нельзя ручаться за то, что не только она так считает.
Нон щурится, силясь разглядеть детали, но расстояние и пепел не оставляют шансов. Приходится идти на встречу. И чем ближе они становятся друг к другу, чем больше деталей появляется, тем странней становится эта ситуация. Они останавливаются одновременно, когда еще безопасно, но перед тобой уже кто-то, а не размытое пятно.
В общем-то, девушка уже не уверенна, что не предпочла бы пятно. И что обгоревшие безликие падшие её не радовали. Потому что на неё смотрело собственное лицо. Может чуть более резкое и тоже испачканное, но её же, совершенно точно! Какого чёрта? Какого, мать его, чёрта…
Из горла вырывается невнятный звук удивления, и он, нарушивший звенящую тишину, приводит её в норму. В привычное такое состояние легкой раздраженности. Глаза опускаются ниже, подмечая отсутствие груди, меч, здоровое состояние, по крайней мере снаружи. И отсутствие каких либо внятных признаков принадлежности к своей или вражеской стороне.
- Кто ты?- после долгого молчания звучит непривычно хрипло. Нон поджимает губы и щурится, переступает с ноги на ногу. Рука сама собой ложится на эфес меча, хотя он ей подспорье куда меньшее, чем собственные силы. Воевать в сложившейся ситуации настоящий идиотизм – это та мысль, которую она повторяет себе раз за разом и которая удерживает её ноги на месте.
У нее нет дальних потерянных родственников. У нее нет братьев и сестер. Никого. Да и вероятность подобного при здравом измышлении не достигает, наверняка, даже минимального порога сбываймости.
У Нон есть её магия. И радость от встречи с человеком, подозрение от встречи с незнакомцем меняются на настороженное опасение. Она была из рук плохо ученицей, талантливой, но не прилежной. Однако не до такой степени, чтобы не слышать о том, что может творить сильная магия с реальностью. А заклинание созданное здесь унесло тысячи жизней – куда уж сильнее? Парень напротив нее может быть чем угодно, тенью, отражением, иллюзией внучатого племянника её двоюродной сестры в третьем колене и, в общем-то, тем, на что у Нон в жизни не хватит фантазии. Непознанное – опасно.
Она убирает упавшую на глаза прядь волос, убирает руку и еще до того, как она достигает своего нормального положения – бросается вперед и в сторону. Потому что в сторону незнакомца летит её заклинание. В идеале вода должна поймать его, хотя вряд ли все будет так просто. Нон кажется – надежней вести диалог со связанным оппонентом. Во избежание.